Брежнев в выставочном зале федеральных архивов

[Дормидонт]

В выставочном зале федеральных архивов проходит историко-документальная выставка "Брежнев. К 109-летию со дня рождения". О том, как генсек ЦК КПСС не только вручал себе награды, но и носил чалму, катался верхом на слоне, танцевал и ухаживал за международными дамами высокого полета...


Мемориальная экспозиция начинается с копии удостоверения об окончании Л. И. Брежневым Курского землеустроительного и мелиоративного техникума (5 мая 1927 года). Еще две копии — об окончании школы (1921). Это первые невинные официальные документы в будущей грандиозной трудовой биографии вождя советских народов (плюс сентиментальное фото — в кругу семьи). А завершается выставка не тягучей телевизионной трансляцией циклопических брежневских похорон, как это можно было бы предположить. Нет, Ильич-второй жив — по крайней мере в выставочном зале федеральных архивов. Последний экспонат выставки — это маскировочный костюм для охоты Wolverine, сапоги Le Chameau, нож боцманский и переносной складной стульчик, чтобы было удобно сидеть в засаде на кабана. Рядом с амуницией — фото на отдыхе старенького Брежнева: ультрамодная дача в Крыму, родные, обнимающие мужа, папу и дедушку, пустой пляж с зонтиком, расписание в личном дневнике. Вот отрывки: "Утро. Завтрак. Бритье. День. Посмотрел фильм о ледоколе "Арктика". Вечер. Работал. Ангола. Просят приехать. Нет. Пусть Суслов". Почерк у Брежнева был крупный, практически детский — равно, как и специфическая образность: "Будем делать более глубокие выводы" (из рабочих записей 1960-х годов).

Выставка словно набрана историческим бисером: многие сотни фотографий и документов, включая паспорта, военные билеты и временные и партийные удостоверения. Леонид Ильич Брежнев — в стенах Днепродзержинского металлургического института (1932), в Свердловском окружном землеуправлении (Леонид Ильич служил однажды землемером, 1930), в металлургическом институте в городе Каменском (1935). Брежнев — курсант и политрук танковой роты (1936), вот здесь он вместе с отважным партизаном Дубининым (фотография с подписью "Коле от Лени", 1935). Красивый, бровастый, заводной, весь какой-то черноземный "Леня" быстро двигался по советской карьерной лестнице. И вот его мощная черная лошадиная челка уже мелькает среди лысоватых и обветшалых лицом и телом ответственных работников аппарата Днепропетровского обкома ВКП(б) (1939). Брежнев на фронте ВОВ — Северо-Кавказский фронт, далее — Южный фронт, в госпитале после ранения, рядом — отряд наградных листов; изменения статуса — от полковника к генерал-майору запаса (ноябрь 1946-го). Брежнев на целине. В молодости и зрелости анекдотичный, позднее генеральный секретарь ЦК КПСС, герой великой массы народных юморесок был чрезвычайно, просто по-голливудски хорош собой. Он зычно пел, задорно танцевал (гопак, присядка, "Рио-Рита", вальс и даже танго), чеканил высокий шаг на парадах, блестяще носил мундиры и модные фетровые шляпы, помпезно высился в президиумах и на кукурузных полях. Из выставки совершенно непонятно собственно самое главное — когда же именно, в каком таком мистическом году Леонид Ильич Брежнев из мужчины-праздника, из советского князя Андрея Болконского стал вдруг ужасной, почти мультипликационной исторической развалиной.

Экспозиция поступательно показывает длинную политическую карьеру вождя, доказывая: в СССР государственные карьеры делались с низов — от станков и орудий, из стен провинциальных техникумов и пыхтящих рабфаков. За поездки по стране, встречи, пленумы, совещания и торжества, успехи и посты полагались награды. И умиление на выставке вызывают подарки Брежневу. Это шкатулка "Л. И. Брежнев на Малой Земле" (мастера Федоскино по картине Дмитрия Налбандяна), рог для вина, снаряд, "охолощенный со священной землей города Новороссийска", палехская шкатулка "Брежнев выступает перед бойцами", серебряный ковш, ключи от БАМа и Северного полюса, каски, вымпелы, кирпичи, камни, куски каучука, красного пластика, синтетического рубина — от тематических предприятий, стартующих строек, от монтажников, трактористов, авиамоделистов, колхозников, женщин-делегатов, жителей советских Востока, Запада, Юга и Севера. В центре экспозиции такая картина — спокойный, словно рыба-кит, и мудрый, как Будда, "Л. И. Брежнев за работой над воспоминаниями" (Таир Салахов, 1981). Подарки шли не только из глубин, низин и с высот благодарной страны, но и от зарубежных товарищей. Хищным пятном сверкает палаш национального гвардейца времен первой французской революции (подарок от председателя Национального собрания Франции Шабан-Дельмаса). Палашу не уступает блестящий кинжал от президента Индонезии Али Муртопо.

Международная деятельность Брежнева — если судить по представленным документам и предметам (есть ручка, которой генсек подписал в 1973 году соглашение между СССР и США "О предотвращении ядерной войны") — по интенсивности ничуть не уступала его внутренней работе. Вот Брежнев верхом на расписном индийском слоне. Вот он в расписной чалме, тюбетейке и еще каком-то национальном колпаке. Он путешествует по Вьетнаму, ГДР, ПНР, ЧССР. Он беседует с португальскими, югославскими, монгольскими, венгерскими, болгарскими, кубинскими, румынскими, чилийскими товарищами и с ветеранами полка "Нормандия-Неман". Он пишет Генри Киссинджеру, соболезнует папе римскому Иоанну Павлу II (срочная телеграмма в Ватикан), получает рукописные записки от Джимми Картера, по-свойски обнимает "дорогую" Индиру Ганди, президентскую чету Никсон и французских лидеров Жоржа Помпиду и Валери Жискар д`Эстена. И всюду, на любой фотографии,— Брежнев до самого конца предстает человеком, в котором был явный, пусть и лихой смысл; единственным исключением из показанной осмысленности стало введение советских войск в Афганистан (ряд тематических фотографий, включая фото советского посольства в Кабуле). После выставочной секции "Афганистан" заканчивается его политическая жизнь. Семья, дача, кино и домино и буйное охотничье застольное веселье по зимовке, показывающее — каким он парнем был.